Громкий стук по решеткам темницы чем-то железным заставил нас окончить прием пищи. Вошли двое патрульных. Двое больших, настолько мощных по телосложению, что даже язвы на их лицах будто бы стали больше. Странные выпуклости на лбах у обоих прикрывали волосы. Один из них достал большую связку ключей и начал открывать замки на цепях. Затем он приказал мне встать и повернуться лицом к стене, связал веревкой руки за спиной и одел мне на голову что-то, похожее на мешок. Судя по звукам, другой охранник проделал такую же процедуру с моим соседом по камере.
Вначале нас вели сырыми подвалами, куда редко попадали лучи солнца, но вскоре мы ощутили запах улицы. Вот мы и снаружи… Сквозь мешки немного просвечивалась окружающая обстановка: несколько сотен патрульных четко выстроили перед нами живой коридор. Они кричали и смеялись, некоторые пинали нас в спину. Я посмотрел на парня, который шел плечом к плечу со мной. Его голова была наклонена вниз, а из-за мешка на голове я по-прежнему не видел его лица. Внезапно мое внимание отвлекла тень, пробежавшая позади жителей Скайлена, а затем будто что-то или кто-то упал с одной из крыш. Всё это сложно было разглядеть сквозь ткань. Я перевел взгляд в другую сторону. На миг мне показалось, что между этим сбродом стоит кто-то в черном, и я решил на секунду остановиться и присмотреться, однако это оказалось плохой идей. Один из стоявших в толпе патрульных ударил меня по лицу, и я упал на спину. Земля была жесткой, усыпанной щебенкой. Футболка порвалась, и острые камни разодрали кожу.
Меня быстро поставили на ноги, и теперь я стоял, покачиваясь, ослепший и лишенный возможности убежать. Патрульные потащили меня вперед, дергая за веревку. В отличие от моего сокамерника, я все время спотыкался и падал, но прежде чем грохнуться о землю, я как-то умудрялся извернуться и приземлялся не на лицо, а на плечи.
Живой коридор подходил к концу. Впереди возвышалась виселица, ступеньки которой находились уже в считанных метрах от нас. Наверху никого не было. Кажется, что эти двое, которые нас ведут, и свершат суд над нами.
Вновь что-то мелькнуло, но теперь уже позади воздвигнутого сооружения.
Я повернулся к моему спутнику по дороге смерти.
— Ты тоже заметил эти тени? — спросил я, но ответа не последовало.
Мы подошли к самому концу. Каждый шаг на ступеньку, ведущую вверх, был шагом, ведущим вниз, к самой смерти. Восторженные крики патрульных постепенно ослабевали. По знаку одного из них все окончательно замолчали. Нам приказали стоять на месте. Слева от себя я услышал голос, который торжественно провозгласил:
— Эти двое посмели посягнуть на жизнь наших братьев. Согласно последнему слову Саригона они приговорены к смертной казни в виде повешения. Truth creates iustitiam!
Толпа эхом отозвалась на его слова, и нам набросили петли на шеи. В наступившей после этого тишине я услышал, как бьется моё сердце…
Патрульные сняли с нас мешки. Я зажмурился от яркой вспышки света. Когда мои глаза привыкли к дневному освещению, мне вновь почудились двигающиеся в толпе темные силуэты, и я повернулся, чтобы указать на это своему сокамернику, и… От увиденного зашевелились волосы на голове, а к горлу подступил ком. Взгляд был мимолетным — всего несколько секунд, — но и этого хватило. Опора ушла из-под ног, и наши тела рухнули вниз. По толпе прошел гул негодования — мы остались живы. Дальше я не слышал ничего, кроме шума пульсирующей в голове крови. Я перестал чувствовать ноги, и это было похоже на холодные объятия смерти. Легкие, в которые не поступал воздух, словно жгло огнем. Я дергался и вертел головой, а петля рвала кожу на шее. Несмотря на хаос в мыслях, я заметил, что рука с печатью не подает признаков жизни, словно в ней не было особой силы. Когда дыхание окончательно перехватило, я почувствовал, что падаю дальше, и подумал, что это конец — наступила смерть. Однако упавшая на лицо веревка привела меня в чувство. Я глубоко вдохнул, и в полуобморочном состоянии мне показалось, что стрела пронзила веревку висящего рядом со мной парня. И я понял, что мы всё еще живы.
В глазах потемнело, я начал терять сознание, но ощущение рук на моих плечах привело меня в чувство. Кто-то поставил меня на ноги и подтолкнул вперед.
— Ну и глазищи у тебя были, пока ты болтался в петле, точь-в-точь как у умирающего кота! — с иронией произнес знакомый голос.
— Крэйг, неужели это ты? — потирая руками шею, прохрипел я.
— Получается, что я. Теперь ты мой вечный должник. Но оставим разговоры — пора выбираться.
Рассматривая иероглифы на дверях в полумраке, я всё еще отходил от ощущений приближавшейся смерти. Дрожь в ногах никак не проходила, однако дыхание наконец-то восстановилось, и я задышал полной грудью.
На стене был изображен рисунок черного цвета в виде множественных абстракций, очень напоминающие китайские иероглифы. После того как Крэйг поднял меня на ноги, и мы двинулись вдоль по улице к подвалам, за нами ринулось еще около шести черных пятен. Это были спутники моего друга Крэйга. Дымовая завеса, которую создали спасители, дала нам шанс скрыться и вернуться к месту выхода из пыльных подвалов, где нам пришлось вступить в схватку с патрульными.
— Лео, еще тогда, во время сражения, — сказал Крэйг, а затем сделал паузу и положил руку на стену. — Я увидел, что ты в отключке, и начал отступать к подвалам. Хотя должен был сражаться до конца и полечь в бою, там же, с тобой. Но что-то заставило меня отступить сюда. А затем… — (за дверью начали скрипеть замки и защелки). — Затем меня спасли они…